| АННА СНЕГИНА А. Воронскому 1 лСело, значит, наше Ч Радово, Дворов, почитай, два ста. Тому, кто его оглядывал, Приятственны наши места. Богаты мы лесом и водью, Есть пастбища, есть поля. И по всему угодью Рассажены тополя. Мы в важные очень не лезем, Но все же нам счастье дано. Дворы у нас крыты железом, У каждого сад и гумно. У каждого крашены ставни, По праздникам мясо и квас. Недаром когда-то исправник Любил погостить у нас. Оброки платили мы к сроку, Но Ч грозный судья Ч старшина Всегда прибавлял к оброку По мере муки и пшена. И чтоб избежать напасти, Излишек нам был без тягот. Раз Ч власти, на то они власти, А мы лишь простой народ. Но люди Ч все Грешные души. У многих глаза Ч Что клыки. С соседней деревни Криуши Косились на нас мужики. Житье у них было плохое Ч Почти вся деревня вскачь Пахала одной сохою На паре заезженных кляч. Каких уж тут ждать обилии,Ч Была бы душа жива. Украдкой они рубили Из нашего леса дрова. Однажды мы их застали... Они в топоры, мы тож. От звона и скрежета стали По телу катилась дрожь. В скандале убийством пахнет. И в нашу и в их вину Вдруг кто-то из них как ахнет! - И сразу убил старшину. На нашей быдластой сходке Мы делу условили ширь. Судили. Забили в колодки И десять услали в Сибирь. С тех пор и у нас неуряды. Скатилась со счастья вожжа. Почти что три года кряду У нас то падеж, то пожар╗. * Такие печальные вести Возница мне пел весь путь. Я в радовские предместья Ехал тогда отдохнуть. Война мне всю душу изъела. За чей-то чужой интерес Стрелял я в мне близкое тело И грудью на брата лез. Я понял, что я Ч игрушка, В тылу же купцы да знать, , И, твердо простившись с пу-шками, Решил лишь в стихах воевать╗ Я бросил мою винтовку, Купил себе ллипу╗, и вот С такою-то подготовкой Я встретил 17-ый год. Свобода взметнулась неистово. И в розово-смрадном огне Тогда над стралгою калифствовал Керенский на белом коне. Война лдо конца╗, лдо победы╗. И ту же сермяжную рать Прохвосты и дармоеды Сгоняли на фронт умирать. Но все же не взял я шпагу... Под грохот и рев мое тир Другую явил я отвагу Ч Был первый в стране дезертир. * Дорога довольно хорошая, Приятная хладная звень. Луна золотою порошею Осыпала даль деревень. лНу, вот оно, наше Радово,Ч Промолвил возишьЧ- Здесь! Недаром я лошади вкладывал За норов ее и сп&еь. Позволь, гражданин,, на чаишко, Вам к мельнику надо? Так вон!.. Я требую с вас без гзлишка За дальний такой прогон╗. Даю сороковку. лМало!╗ Даю еще двадцать. лНет!╗ Такой отвратительный малый. А малому тридцать лет. лДа что ж ты? Имеешь ли душу? За что ты с меня гребешь?╗ И мне отвечает туша: лСегодня плохая рожь. Давайте еще незвонких Десяток иль штучек шесть Ч Я выпью в шинке самогонки За ваше здоровье и честь...╗ * И вот я на мельнице... Ельник Осыпан свечьми светляков. От радости старый мельник Не может сказать дьух слов: лГолубчик! Да ты ли? Сергуха! Озяб, чай? Поди продрог? Да ставь ты скорее, старуха, На стол самовар и пирог!╗ В апреле прозябнуть трудно, Особенно так в конце. Был вечер задумчиво чудный, Как дружья улыбка в лице. Объятья мельника круты, От них заревет и медведь, Но все же в плохие минуты Приятно друзей иметь. лОткуда? Надолго ли?╗ лНа год╗, лНу, значит, дружище, гуляй! Сим летом грибов и ягод У нас хоть в Москву отбавляй. И дичи здесь, братец, до черта, Сама так под порох и прет. Подумай ведь только... Четвертый Тебя не видали мы год...╗ Беседа окончена... Чинно Мы выпили весь самовар. По-старому с шубой овчинной Иду я на свой сеновал. Иду я разросшимся садом, Лицо задевает сирень. Так мил моим вспыхнувшим взглядам Состарившийся плетень. Когда-то у той вон калитки Мне было шестнадцать лет, И девушка в белой накидке Сказала мне ласково: лНет!╗. Далекие, милые были. Тот образ во мне не угас... Мы все в эти годы любили, Но мало любили нас. 2 лНу что же! Вставай, Сергуша! Еще и заря не текла, Старуха за милую душу Оладьев тебе напекла. Я сам-то сейчас уеду К помещице Онегиной... Ей Вчера настрелял я к обеду Прекраснейших дупелей╗. Привет тебе, жизни денница! Встаю, одеваюсь, иду. Дымком отдает росяница На яблонях белых в саду. Я думаю: Как прекрасна Земля И на ней человек. И сколько с войной несчастных Уродов теперь и калек! И сколько зарыто в ямах! И сколько зароют еще! И чувствую в скулах упрямых Жестокую судоргу щек. Нет, нет Не пойду навеки! За то, что какая-то мразь Бросает солдату-калеке Пятак или гривенник в грязь. лНу, доброе утро, старуха! Ты что-то немного сдала?╗ И слышу сквозь кашель глухо: лДела одолели, дела. У нас здесь теперь неспокойно. Испариной все зацвело. Сплошные мужицкие войны Ч Дерутся селом на село. Сама я своими ушами Слыхала от прихожан: То радовцев бьют криушане, То радовцы бьют криушан. А все это, значит, безвластье. Прогнали царя... Так вот... Посыпались все напасти На наш неразумный народ. Открыли зачем-то остроги, Злодеев пустили лихих. Теперь на большой дороге Покою не знай от них. Вот тоже, допустим... С Криуши. Их нужно б в тюрьму за тюрьмой, Они ж, воровские души, Вернулись опять домой. У них там есть Прон Оглоблин, Булдыжник, драчун, грубиян. Он вечно на всех озлоблен, С утра по неделям пьян. И нагло в третьевом годе, Когда объявили войну, При всем честном народе Убил топором старшину. Таких теперь тысячи стало Творить на свободе гнусь. Пропала Расея, пропала... Погибла кормилица Русь...╗ Я вспомнил рассказ возницы И, взяв свою шляпу и трость, Пошел мужикам поклониться, Как старый знакомый и гость. * Иду голубою дорожкой И вижу Ч навстречу мне Несется мой мельник на дрожках По рыхлой еще целине. лСергуха! За милую душу! Постой, я тебе расскажу! Сейчас! Дай поправить вожжу, Потом и тебя оглоушу. Чего ж ты мне утрол! ни слова? Я Онегиным так и бряк: Приехал ко мне, мол, веселый Один молодой чудак. (Они ко мне очень желанны, Я знаю их десять лет.) А дочь их замужняя Анна Спросила: Ч Не тот ли, поэт? Ч Ну, да,Ч говорю,Ч он самый. Ч Блондин? Ч Ну, конечно, блондин! Ч С кудрявыми волосами? Ч Забавный такой господин? Ч Когда он приехал? Ч Недавно. Ч Ах, мамочка, это он! Ты знаешь, Он был забазно Когдг-то в меня влюблен. Был скромный такой мальчишка, А нынче... Поди ж ты... Вот... Писатель... Известная шишка... Без просьбы уж к нам не придет╗. И мельник, как будто с победы, Лукаво прищурил глаз: лНу, ладно! Прощай до обеда. Другое сдержу про запас╗. Я шел по дороге в Криушу И тростью сшибал зеленя. Ничто не пробилось мне в душу, Ничто не смутило меня. Струилися запахи сладко, И в мыслях был пьяный туман... Теперь бы с красивой солдаткой Завесть хорошо роман. * Но вот и Криуша... Три года Не зрел я знакомых крыш. Сиреневая погода Сиренью обрызгала тишь. Не слышно собачьего лая, Здесь нечего, видно, стеречь Ч У каждого хата гнилая, А в хате ухваты да печь. Гляжу, на крыльце у Прона Горластый мужицкий галдеж. Толкуют о новых законах, О ценах на скот и рожь. лЗдорово, друзья!╗ лЭ, охотник! Здорово, здорово! Садись! Послушай-ка ты, беззаботник, Про нашу крестьянскую жнсть. Что нового в Питере слышно? С министрами, чай, ведь знаком? Недаром, едрит твою в дышло, Воспитан ты был кулаком. Но все ж мы тебя не порочим. Ты Ч свойский, мужицкий, наш, Бахвалишься славой не очень И сердце свое не продашь. Бывал ты к нам зорким и рьяным, Себя вынимал на испод... Скажи: Отойдут ли крестьянам Без выкупа пашни господ? Кричат нам, Что землю не троньте, Еще не настал, мол, миг. За что же тогда на фронте Мы губим себя и других?╗ И каждый с улыбкой угрюмой Смотрел мне в лицо и в глаза, А я, отягченный думой, Не мог ничего сказать. Дрожали, качались ступени, Но помню Под звон головы: лСкажи, Кто такое Ленин?╗ Я тихо ответил: лОн Ч вы╗. 3 На корточках ползали слухи, Судили, решали, шепча. И я от моей старухи Достаточно их получал. Однажды, вернувшись с тягя, Я лег подремать на диван. Разносчик болотной влаги, Меня прознобил туман. Трясло меня, как в лихорадке. Бросало то в холод, то в жар, И в этом проклятом припадке Четыре я дня пролежал. Мой мельник с ума, знать, спятил. Поехал, Кого-то привез... Я видел лишь белое платье Да чей-то привздернутый нос. Потом, когда стало легче, Когда прекратилась трясь, На пятые сутки под вечер Простуда моя улеглась. Я встал. И лишь только пола Коснулся дрожащей ногой, Услышал я голос веселый: лА! Здравствуйте, мой дорогой! Давненько я вас не видала. Теперь из ребяческих лет Я важная дама стала, А вы Ч знаменитый поэт. Ну, сядем. Прошла лихорадка? Какой вы теперь не такой! Я даже вздохнула украдкой. Коснувшись до вас рукой. Да... Не вернуть, что было. Все годы бегут в водоем. Когда-то я очень любила Сидеть у калитки вдвоем. Мы вместе мечтали о славе... И вы угодили в прицел, Меня же про это заставил Забыть молодой офицер...╗ Я слушал ее и невольно Оглядывал стройный лик. Хотелось сказать: лДовольно! Найдемте другой язык!╗ Но почему-то, не знаю, Смущенно сказал невпопад: лДа.. Да... Я сейчас вспоминаю... Садитесь. Я очень рад. Я вам прочитаю немного Стихи Про кабацкую Русь... Отделано четко и строго. По чувству Ч цыганская грусть╗. Сергей! Вы такой нехороший. Мне жалко, Обидно мне, Что пьяные ваши дебоши Известны по всей стране. Скажите: Что с вами случилось?╗ лНе знаю╗. лКому же знать?╗ лНаверно, в осеннюю сырость Меня родила моя мать╗. лШутник вы...╗ лВы тоже, Анна╗. лКого-нибудь любите?╗ лНет╗. лТогда еще более странно Губить себя с этих лет: Пред вами такая дорога...╗ Сгущалась, туманилась даль... Не знаю, зачем я трогал Перчатки ее и шаль. Луна хохотала, как клоун. И в сердце хоть прежнего нет, По-странному был я полон Наплывом шестнадцати лет. Расстались мы с ней на рассвете С загадкой движений и глаз... Есть что-то прекрасное в лете, А с летом прекрасное в нас. Мой мельник... Ох, этот мельник! С ума меня сводит сн. Устроил волынку, бездельник, И бегает как почтальон. Сегодня опять с запиской, Как будто бы кто-то влюблен: лПридите. Вы самый близкий. С любовью Оглоблин Прон╗. Иду. Прихожу в Криушу. Оглоблин стоит у ворот И с пьяну в печенки и в душу Костит обнищалый народ: "Эй, вы! Тараканье отродье! Все к Снегиной!.. Р-раз и квас! Даешь, мол, твои угодья Без всякого выкупа с нас!╗ И тут же, меня завидя, Снижая сварливую прыть, Сказал в неподдельной обиле: "Крестьян еще нужно варить". лЗачем ты позвал меня, Проша?╗ лКонечно, ни жать, ни косить. Сейчас я достану лошадь И к Снегиной... вместе... Просить...╗ И вот запрягли нам клячу. В оглоблях мосластая шкеть Ч Таких отдают с придачей, Чтоб только самим не иметь. Мы ехали мелким шагом, И путь нас смешил и злил: В подъемах по всем оврагам Телегу мы сами везли. Приехали. Дом с мезонином Немного присел на фасад. Волнующе пахнет жасмином Плетневый его палисад. Слезаем. Подходим к террасе И, пыль отряхая с плеч. О чьем-то последнем часе Из горницы слышим речь: ДРыдайЧне рыдай,Чне помога... 1еперь он холодный труп... Там кто-то стучит у порога. Припудрись... Пойду отопру...╗ Дебелая грустная дама Откинула добрый засов. И Прон мой ей брякнул прямо Про землю, Без всяких слов. лОтдай!..Ч Повторял он глухо.Ч Не ноги ж тебе целовать!╗ Как будто без мысли и слуха Она принимала слова- Потом в разговорную очередь Спросила меня Сквозь жуть: лА вы, вероятно, к дочери? Присядьте... Сейчас доложу...╗ Теперь я отчетливо помню Тех дней роковое кольцо. Но было совсем не легко мне Увидеть ее лицо. Я понял Ч Случилось горе, И молча хотел помочь. лУбили... Убили Борю... Оставьте! Уйдите прочь! Вы Ч жалкий и низкий трусишка. Он умер... А вы вот здесь...╗ Нет, это уж было слишком. Не всякий рожден перенесть. Как язвы, стыдясь оплеухи, Я Прону ответил так: лСегодня они не в духе... Поедем-ка, Прон, в кабак...╗ 4 Все лето провел я в охоте. Забыл ее имя и лик. Обиду мою На болоте Оплакал рыдалыуик-кулик. Бедна наша родина кроткая В древесную цветень и сочь, И лето такое короткое, Как майская теплая ночь^ Заря холодней и багровей. Туман припадает ниц. Уже в облетевшей дуброве Разносится звон синиц. Мой мельник вонсю улыбается, Какая-то веселость в нем. лТеперь мы, Сергуха, по зайцам За милую душу пальнем!╗ Я рад и охоте... Коль нечем Развеять тоску и сон. Сегодня ко мне под вечер, Как месяц, вкатился Прон. лДружище! С великим счастьем! Настал ожидаемый час! Приветствую с новой властью! Теперь мы всех р-раз и квас! Без всякого выкупа с лета Мы пашни берем и леса. В России теперь Советы И Ленин Ч старшой комиссар. Дружище! Вот это номер! Вот это почин так почин. Я с радости чуть не помер, А брат мой в штаны намочил. Едри ж твою в бабушку плюнуть! Гляди, голубарь, веселей! Я первый сейчас же коммуну Устрою в своем селе╗. У Прона был брат Лабутя, Мужик Ч что твой пятый туз: При всякой опасной минуте Хвальбишка и дьявольский трус. Таких вы, конечно, видали. Их рок болтовней наградил. Носил он две белых медали С японской войны на груди. И голосом хриплым и пьяным Тянул, заходя в кабак: лПрославленному под Ляояном Ссудите на четвертак...╗ Потом, насосавшись до дури, Взволнованно и горячо О сдавшемся Порт-Артуре Соседу слезил на плечо. лГолубчик!Ч Кричал он.Ч "Мне больно... Не думай, что пьян. Отвагу мою на свете Лишь знает один Ляоян╗. Такие всегда на примете. Живут, не мозоля рук. И вот он, конечно, в Совете, Медали запрятал в сундук.^ Но с тою же важной осанкой, Как некий седой ветеран, Хрипел под сивушной банкой Про Нерчинск и Туру хан: лДа, братец! Мы горе видали, Но нас не запугивал страх...╗ Медали, медали, медали Звенели в его словах. Он Прону вытягивал нервы, И Прон материл не судом- ^ Но все ж тот поехал первый Описывать снегинскии дом. В захвате всегда есть скорость: Даешь! Разберем потом! Весь хутор забрали в волость С хозяйками и со скотом. А мельник... Мой старый мельник Хозяек привез к себе, Заставил меня, бездельник, В чужой ковыряться судьбе. И снова нахлынуло что-то... Тогда я всю ночь напролет Смотрел на скривленный заботой Красивый и чувственный рот, Я помню Ч Она говорила; лПростите... Была не права... Я мужа безумно любила. Как вспомню... болит голова... Но вас Оскорбила случайно... Жестокость была мой судЧ Была в том печальная тайна, Что страстью преступной зовут. Конечно, До этой осени Я знала б счастливую быль... Потом бы меня вы бросили, Как выпитую бутыль... Поэтому было не надо... Ни встреч... ни вобще продолжать.,. Тем более с старыми взглядами Могла я обидеть мать╗. Но я перевел на другое, Уставясь в ее глаза, И тело ее тугое Немного качнулось назад. лСкажите, Вам больно, Анна, За ваш хуторской разор?╗ Но как-то печально и странно Она опустила свой взор. лСмотрите... Уже светает. Заря как пожар на снегу... Мне что-то напоминает., Но что?.. Я понять не могу... Ах!.. Да... Это было в детстве... Другой... Не осенний рассвет... Мы с вами сидели вместе... Нам по шестнадцать лет...╗ Потом, оглядев меня нежно И лебедя выгнув рукой, Сказала как будто небрежно: лНу, ладно... Пора на покой...╗ Под вечер они уехали. Куда? Я не знаю куда. В равнине, проложенной вехами, Дорогу найдешь без труда. Не помню тогдашних событий, Не знаю, что сделал Прон. Я быстро умчался в Питер Развеять тоску и сон. 5 Суровые, грозные годы! Но разве всего описать? Слыхали дворцовые своды Солдатскую крепкую лмать╗. Эх, удаль! Цветение в далях! Недаром чумазый сброд Играл по дворам на роялях Коровам тамбовский фокстрот. За хлеб, за овес, за картошку Мужик залучил граммофон,Ч Слюнявя козлиную ножку, Танго себе слушает он. Сжимая от прибыли руки, Ругаясь на всякий налог, Он мыслит до дури о штуке, Катающейся между ног. Шли годы Размашисто, пылко... Удел хлебороба гас. Немало попрело в бутылках лКеренок╗ и лходей╗ у нас. Фефела! Кормилец! Касатик! Владелец землей и скотом, За пару измызганных лкатек╗ Он даст себя выдрать кнутом. Ну, ладно. Довольно стонов! Не нужно насмешек и слов! Сегодня про участь Прона Мне мельник прислал письмо: лСергуха! За милую душу! Привет тебе, братец! Привет! Ты что-то опять в Криушу Не кажешься целых шесть лет! Утешь! Соберись, на милость! Прижварияай по весне! У нас здесь такое случилось, Чего не расскажешь в письме. Теперь стал спокой в народе. И буря пришла в угомон. Узнай, что в двадцатом годе Расстрелян Оглоблин Прон. Расея... Дуровая зыкь она. Хошь верь, хошь не верь ушам Ч Однажды отряд Деникина Нагрянул на криушан. Вот тут и пошла потеха... С потехи такой Ч околеть. Со скрежетом и со смехом Гульнула казацкая плеть. Тогда вот и чикнули Проню, Лабутя ж в солому залез И вылез, Лишь только кони Казацкие скрылись в лес. Теперь он по пьяной морде Еще не устал голосить: "Мне нужно бы красный орден За храбрость мою носить╗. Совсем прокатились тучи... И хоть мы живем не в раю, Ты все ж приезжай, голубчик, Утешить судьбину мою...╗ И вот я опять в дороге. Ночная июньская хмарь. Бегут говорливые дроги Ни шатко ни валко, как встарь. Дорога довольно хорошая, Равнинная тихая звень. Луна золотою порошею Осыпала даль деревень. Мелькают часовни, колодцы, Околицы и плетни. И сердце по-старому бьется, Как билось в далекие дни. Я снова на мельнице... Ельник Усыпан свечьмп светляков. По-старому старый мельник Не может связать двух слов: лГолубчик! Вот радость! Cepryха Озяб, чай? Поди продрог? Да ставь ты скорее, старуха, На стол самовар и пирог. Сергунь! Золотой! Послушай! И ты уж старик по годам... Сейчас я за милую ДУШУ Подарок тебе передам╗. л.Подарок?╗ ДНет... Просто письмишко. Да ты не спеши, голубок! Почти что два месяца с лишком Я с почты его приволок╗. Вскрываю... читаю... Конечно! Откуда же больше и ждать! И почерк такой беспечный, И лондонская печать. лВы живы?.. Я очень рада... Я тоже, как вы, жива. Так часто мне снится ограда, Калитка и ваши слова. Теперь я от вас далеко... В России теперь апрель. И синею заволокой Покрыта береза и ель. Сейчас вот, когда бумаге Вверяю я грусть моих слов, Вы с мельником, может, на тяге Подслушиваете тетеревов. Я часто хожу на пристань И, то ли на радость, то ль в страх, Гляжу средь судов все пристальней На красный советский флаг. Теперь там достигли силы- Дорога моя ясна... Но вы мне по-прежнему милы, Как родина и как весна╗. Письмо как письмо. Беспричинно. Я в жисть бы таких не писал. По-прежнему с шубой овчинной Иду я на свой сеновал. Иду я разросшимся садом, Лицо задевает сирень. Так мил моим вспыхнувшим взглядам Погорбившийся плетень. Когда-то у той вон калитки Мне было шестнадцать лет. И девушка в белой накидке Сказала мне ласково: лНет!) Далекие милые были!.. Тот образ во мне не угас, Мы все в эти годы любили, Но, значит, Любили и нас. Январь 1925. Батум |